Белые Лилии - Страница 12


К оглавлению

12

Глава 16

«Здравствуй и прощай!». Так называется скала — самое высокое место на одноименном островке у входа в Аркасский порт. На её вершине горел неугасимый огонь, поддерживаемый слепым снайпером. Из-за своего дефекта старый Эйгру не мог, как другие, летать, но взамен этого у него был другой Дар. И, к счастью для него, о нём знали немногие. Иначе бы ему никогда не сохранить за собой этот пост. Шестьдесят лет назад, когда Аркасс был наконец-то взят дарийцами, всех эйлеров, не успевших покинуть город, вырезали. Спастись удалось немногим. Вместе с остатками дружины бродийского государя через подземный ход обречённый город, покинули семьи эйлеров, служивших в воздушном флоте королевства. До Эйгру и его Мдояка в первый момент просто не дошли руки. А затем произошло событие, которое никак не мог предугадать дарийский император — его армия не смогла выбить остатки бродийцев и эйлеров из Аркасского леса. Аркасский лес был совсем не похож на другие Великие Леса. Во-первых, он стоял не на равнине и не на горном склоне, а на круглом плато, отвесные края которого высились неприступной восьмисотметровой стеной. Более и менее удобных подходов к нему не было. Кроме того, сама поверхность плато была изрезана многочисленными каньонами, разбившими его на отдельные участки обороны. То тут, то там высились причудливые скалы и нагромождения громадных валунов. Да и растительность Леса сильно отличалась от других мест. Кроме обычных для Великих Лесов трехсотметровых сейко у лесов был второй ярус, образованный более низкоствольными породами. А в нижнем ярусе рос густой колючий кустарник. Климат на плато был сухой, и Лес никак не мог бы существовать в таких условиях.

Но стволы деревьев, валуны и лианы были покрыты серозелёной плесенью встречающегося только здесь моха дориду, который жадно впитывал влагу из окружающего воздуха. В центральной, наиболее низкой части плато, лежало озеро, в зеркальной глади которого отражался замок Гэдал — резиденция князя Эйлеров Аркасского Леса. Влажный лес не горел, дарийской пехоте очень сложно было попасть на плато, и стандартная тактика захвата лесов, когда маусы блокировали Лес сверху, а пехота довершала разгром снизу, выжигая или штурмуя укрепленные очаги сопротивления, на этот раз не увенчалась успехом. Потеряв свыше трети двадцатитысячной армии, император оставил эйлеров Аркасского Леса в покое. А так как важнейшая магистраль Отаку-Аркасс-Гарма проходила между морем и плато, то император решил, что проще признать за эйлерами права на совершенно не нужный ему Лес, чем содержать многочисленные войска для конвоирования тороговых караванов и нести убытки от «случайных обвалов». Несколько семей городских эйлеров даже вернулось в свои разоренные жилища в Аркассе, чтобы быть посредниками при заключении и поддержании перемирия. Так что когда об Эйгру и его маяке наконец-то вспомнили, убрать его с должности без серьёзного обвинения было уже нельзя по дипломатическим соображениям. «Не все ли равно, кто зажигает маяк, лишь бы он исправно работал», — решили все, и Эйгру оставили в покое.

Прошло шестьдесят лет, но ничего не изменилось — каждый день он исправно поднимался наверх, заправлял светильники и чистил зеркала. В остальное время он или спал, или вместе с внуком ловил рыбу, или просто сидел у камина с вязальными спицами, создавая новые узоры. Иногда к нему с материка прилетали или приплывали гости, с которыми он вёл длинные разговоры, запершись на верхней площадке маяка. И почти никто не знал, что близится великий день, когда ему предстоит стать Верховным Главнокомандующим Объединенными Силами Людей, Эйлеров и Гнорров в Великой битве за Аркасс…

Всем известно, что эйлеры более эмоциональны, чем люди. Они всегда великолепно ладили между собой и неплохо со всеми остальными живыми существами. Даже случайно брошенный взгляд мог много сказать эйлеру о возрасте и самочувствии, настроении и намерениях любого существа. А с близкими родственниками они даже могли обмениваться несложными мыслями на расстоянии. Так вот у Эйгру эти способности были развиты в гораздо большей мере. Он мог чувствовать любое живое существо на расстоянии прямой видимости (когда у него было такое желание), а с теми, кого он знал лично, он мог обмениваться мыслями любой степени сложности. И когда план, бережно вынашиваемый на протяжении трех поколений, начал претворяться в жизнь, он осуществлялся без сучка и задоринки, ибо каждый корабль, каждая когорта, каждая воздушная эскадра имели надёжную связь и подчинялись одному центру. Накануне вечером Эйгру, сидя в кресле на вершине маяка, неторопливо обменивался информацией о составе и состоянии дарийских войск, дислоцирующихся в окрестностях Аркасса. Ему внимали молодые эйлеры — офицеры управления в штабах пехотных легионов, воздушных эскадр и на кораблях эскадры, скрытно приближающихся к Аркассу. И очень мало кто в городе догадывался, что послезавтрашний Эльдоран встанет не для всех.

Глава 17

Чой Болт Мен задаёт вопрос бортовому компьютеру. Тот немедленно докладывает, что командование флота разрешило применить командующему эскадрой ещё четыре ракеты. Три уже ушли в сторону прорывающегося крейсера республиканцев. На экране Чой Болт Мен отметил, что две из них уже уничтожены истребителем. А третья не представляет для крейсера никакой опасности — зона её поражения хотя и накрывает отметку крейсера, но когда волна выдавливания достигнет крейсера, его там уже не будет.

Соседний эсминец засёк работу призрачно-поисковой станции истребителя. Он уже близко, и приборы говорят, что призрак засечён. Сомнений не остаётся — сейчас он выпустит торпеду, и ничего предпринять уже не успеют. Это верная и неотвратимая смерть. У денщика, осознавшего это, отваливается челюсть. Но Чой Болт Мен недаром когда-то получил золотое оружие из рук императора — его голос, отдающий последнюю команду боевому компьютеру, звучит чётко и уверенно. Корпус призрака сотрясает знакомая дрожь, и гремит близкий взрыв. Чой Болт Мен, денщик, Манштейны и все двести членов экипажа стратегического призрака «Тайфун» видят на экранах одну и ту же картину — Сверхчерноту, закрывающую всё небо.

12